Фурия Курсора - Страница 12

Это была одна из самых горьких утрат Алеры, и, несмотря на то, что Первый Лорд и его Легион уничтожили всех Маратов в Долине, это не могло оживить его сына и наследника. Погибли алеранцы. Погиб будущий Первый Лорд. В причинах для междуусобиц между алеранцами и их соседями-варварами недостатка не наблюдалось.

Но, несмотря ни на что, находились торговцы и купцы, не гнушающиеся сделок с Маратами, как в любом другом городе Империи. Многочисленные лошади лениво паслись на равнине, ведущей на территорию Маратов, и Амара могла видеть пару дюжин огромных гаргантов, занимавшихся тем же самым. Около дюжины волков слонялись под утренним солнцем в полумиле от них, на насыпи, созданной непогодой из валунов. Кланы Лошадей и Гаргантов были, более чем любой другой Марат, союзниками алеранцев, точнее – союзникам Бернарда, Графа Кальдерона, так что их присутствие было вполне объяснимо. В то время как Клан Волков всегда был самым жестоким и кровожадным по отношению к алеранцам и безусловно считался врагом.

Судя по всему, времена менялись к лучшему, и Амара ощущала прилив гордости за то, что Бернард был одним из тех, кто породил эти перемены.

Амара пыталась быть расслабленной и спокойной, но, несмотря на все усилия, она обнаружила, что обогнала свой собственный эскорт на несколько сотен ярдов. Караульный на воротах расслабленно ее окликнул и махнул, пропуская ее, еще до того, как она успела произнести свое имя. Годы визитов к Графу Кальдерона сделали ее легко узнаваемой для большинства регулярных легионеров, а для ветеранов центурии Джиральди – в особенности. Их численность едва доходила до шестидесяти, и они были единственной центурией в истории провинции, легионеры которой были дважды награждены Орденом Льва за доблесть. Эти красные ленты они забавы ради пришивали вдоль брючин своего обмундирования с тем притворным небрежением, с каким любой другой легионер относился к своей экипировке.

Амара устремилась во двор, призывая свою фурию, Цирруса, опустить ее на землю и с невольным изяществом перешла на легкий бег через двор и вверх по лестнице, которая вела в покои Графа. Она спешила, перепрыгивая через ступеньки, зная, что выглядит как изголодавшаяся по объятиям любимого девчонка, но сдерживать себя больше не могла.

Еще до того, как она достигла вершины лестницы, дверь перед нею открылась и в проеме возник Бернард. Он был крупным, широкоплечим и сильным мужчиной, его темные борода и волосы, коротко подстриженные по обычаю Легиона, были припорошены преждевременной сединой. На его мужественном, загорелом лице возникла улыбка, и он подхватил Амару на руки так легко, как будто она весила не больше новорожденного ягненка. Она обвила руками его шею и прильнула к ней лицом, нежно обнимая и вдыхая его аромат – кожи, свежескошенного сена и древесного дыма.

Он немедля занес ее внутрь своего скромного кабинета, а она мимоходом захлопнула дверь ногой.

Как только они остались одни, она обхватила ладонями его лицо и поцеловала медленно, роскошно, долго. Он вернул поцелуй со все нарастающим жаром, прекратив его, чтобы прошептать, – Ты уверена, что это лучший способ сохранить наш брак в тайне?

Амара посмотрела на него улыбаясь, затем прижалась к нему и начала покусывать его за горло. – Какая супружеская пара, – прошептала она, в то время как ее пальцы уже начали расстегивать пуговицы на его тунике, – поступает так?

Его голос скатился до рыка, и она почувствовала, как он передвигает ее, чтобы держать одной рукой, а вторая начинает скользить по ее бедру.

– Но никто не смотрит на нас сейчас.

– Предпочитаю думать о мелочах, – ответила она, в то время как ее губы скользили по его коже, а ее дыхание становилось прерывистым, – Так гораздо безопаснее.

Рык ее мужа перерос в гром и он резко развернулся с ней и посадил ее на край дубового стола. Раздался резкий звук скрежета металла об металл, когда он вытащил кинжал из за пояса и положил его на стол недалеко от нее. Она запротестовала, – Бернард, только не сно…

Его внезапный, жаркий поцелуй заставил замолчать Амару. Он стянул ее тяжелую кожаную летную куртку и одной рукой натянул ее нижнее белье на спине, заставив ее тело изогнуться дугой навстречу его рту, пытась вырваться сквозь тонкий шелк ее блузки. Его зубы слегка касались кончиков ее грудей, острая и сладкая агония пронзала ее, внезапно адский жар пробежал по ее телу, отняв способность, что-то говорить, кроме низкого, отчаянного постанывания.

Она извивалась, ее бедра подались навстречу его бедрам, в то время как он взял нож и быстрыми точными движениями перерезал кожаные шнуровку, идущую с внешней стороны на ее бриджах. Нисколько не возражая, она начала торопить его с помощью рук, тела, рта, и чувствуя все больше прикосновения его обнаженной кожи, начала рвать его одежду.

Ее глаза встретились с его, и как всегда, Амара была ошеломлена глубиной желания в них, что этот человек, ее тайный муж, по-настоящему, безумно хочет ее. Сначала она едва верила чувствам, что она читала по его лицу, но даже сейчас эти чувства оставались свежими и новыми. Более того, ее ответная страсть выходила за пределы всего, что она когда-либо надеялась ощутить. Амару очень возбуждало то, что он может хотеть ее так искренне, так отчаянно. Этот человек. Ее муж, ее любовник.

Он позволял Амаре почувствовать себя неотразимой

Он поцеловал ее, руки и рот порхали над ней, и она думала что она сойдет с ума. Она тихонько вскрикнула, отдаваясь полностью своим желаниям, и он взял ее прямо на столе, он, его сила, его запах, его прикосновения – все это смешалось в мучительное удовольствие, которое, казалось, она не переживет. Ее желание ощущать и прикасаться вытеснило все остальные мысли из головы. Ничего не имело значение, пока она могла испытывать, слышать, чувствовать, вдыхать, и она прижала его к себе изо всех сил.